КАК В КИНОТЕАТРЕ ПОВТОРНОГО ФИЛЬМА (Такая короткая долгая жизнь)

 Наверное, многие знают об истории с подменой детей в Грачевке. Целых три дня по НТВ, в передаче «ДНК», рассказывали об этом. Женщина пятидесяти четырех лет усомнилась в том, что она родная своим родителям и попросила генетическую экспертизу. К сожалению, ее догадки подтвердились. Двух младенцев 54 года назад действительно подменили. После экспертизы, каждая нашла свою биологическую мать. И радость, и трагедия. Не сразу пришло к ним осознание того, что они прожили другую жизнь. Все могло быть по другому, если бы. Если бы, случайно или по злому умыслу, их не подменили. Следственный комитет начал проверку, хотя сейчас вряд ли уже можно найти виновных — столько времени прошло. Да и судьбу не отмотать назад, как в кинотеатре повторного фильма.

Эта история меня потрясла и не только уникальностью: правда о подмене была установлена через столько лет. Меня больше поразила реакция родственников одной из женщин. Как-то не очень внятно, но все-таки прошла в передаче мысль, что ее сестры с детства упрекали, дразнили — ты, мол, не наша. А сейчас уже племянники, задавшиеся проблемой о наследстве, всячески ее третируют.

Сразу вспомнилась история моего близкого знакомого, который, знал, пережил нечто подобное. На днях с ним встретился за чашкой чая. Обсудили передачу и незаметно для себя, окунулись в его воспоминания. Настоящего имени его я называть не буду — ни к чему. Пусть будет монолог Асхата:

«Я вырос в обычной семье, которую, по нынешним временам, назвали бы многодетной. Брат и сестра намного старше меня.

Знаешь, я всегда чувствовал себя чужим. Отношение к другим детям одно, а ко мне другое, особенно со стороны отца. Нет, ни в чем я не был обделен от остальных детей, разве что... Маленькие дети, это я сейчас наблюдаю по своим внукам, обожают когда особенно родители, и конечно же дедушки и бабушки обнимают, целуют, всячески проявляют внимание к ним, возятся с ними. Когда мальчик становится подростком, важно чтобы отец нашел общий язык с сыном, я уж не говорю том, что он должен быть во всем примером юноше. «Хочу быть как папа», — наверное это самое ценное признание ребенка, высшая оценка и счастье для отца. У меня, к сожалению, такого не было.

Нет, отец не был каким-то пьяницей, асоциальным элементом. Вполне благополучная семья — как говорится, пример соседям и родным. Отсутствие этого тепла со стороны отца я объяснял своей виной — значит не заслужил. Вот брата и сестру хвалят — а меня нет. Значит причина во мне. Я виноват, что плохой. Потому и не любят. Да они, в общем-то, и не скрывали: «Вон сестра отличница институт закончила, а ты учишься на тройки, бестолочь».

В школе, учителя меня часто ставили в пример из-за поведения — я старался быть хорошим для родителей. Это конечно не прибавляло мне авторитета среди одноклассников, могли запросто устроить темную «ботанику». Учеба давалась с трудом. А в физкультуре откровенно был аутсайдером, как сейчас понимаю, из-за своего хронического недуга. Тогда я об этом не знал. То есть говорил, что мне тяжело, болел, но родители не обращали на это особого внимания, говорили что симулирую. А сейчас эта болезнь проявилась во всей красе, но поздно. Лишь в детстве можно было ее вылечить. В общем, школу я так и не полюбил, и она отвечала мне соответственно.

Ну, а после школы пошел работать, так как на учебу у родителей денег не было, надо было ставить на ноги семьи брата и сестры, которые ранее получили образование. Мне же пришлось всего добиваться самому, без помощи родителей — и образование получать, и дом строить. Но я не в обиде. Больше твердости в характере.

В те времена, вообще все жили тяжело, я это понимал. Потому, в школьные каникулы работал, уже с 7 класса. И первый магнитофон купил на свои деньги. Помню этот неописуемый восторг и связан он был не столько с приобретением. Я сам заработал! Как-то в детстве, лет наверное в восемь, меня отсчитали за то, что на сдачу купил лимонад, как сейчас помню, за 21 копейку. Не то, что отсчитали, заставили отнести бутылку обратно в магазин. Потом мама пошла в этот магазин и отсчитала продавщицу. Не скажу, что это были последние в доме 20-30 копеек. По мои нынешним подсчетам в бюджет семьи тогда поступало не менее 300 рублей в месяц. А это тогда очень хорошие деньги. Но с тех пор я никогда ничего не просил у родителей. Отучили. Купят что-то из одежды — ношу. А чаще донашивал то, что оставалось от брата. Отчетливо помню, как стоял у ворот, отправленный в школу в зимнем пальто брата. Большое, тяжелое пальто до щиколоток, как шинель кавалериста. Сейчас приду в школу и одноклассникам будет еще один повод издеваться надо мной. Я стоял в снегу, у ворот, упершись в столб лбом, и молча плакал горючими слезами. «Ты уйдешь или нет!», — крикнула мать с двери веранды. Я ненавидел себя. Я ненавидел проклятую школу, в которую надо идти, это пальто.

Как-то родители уехали в сентябре в отпуск на юга и оставили меня одного в доме. Взять меня куда-то с собой — об этом я и не мечтал. Я учился в шестом классе. Помню, как страшно было одному ночевать в доме. К тому же, голодному. Родственница должна была кормить меня, но то же куда-то уехала. Помню как соседка, видя такое положение, затащила меня в свой дом и накормила — я очень стеснялся. До сих пор помню вкус той жаренной на маргарине картошки в черной чугунной сковороде — не было ничего вкуснее. Помню замечательную тетю Машу, которую называл «мамочкой», по-татарски. Она же дала мне на время Ваську — кота, чтобы я ночью не боялся. Мама не разрешала мне держать в доме кота. Как-то приносил котенка. Он потом исчез. Мама сказала, что убежал. Потом нашел пятнистую шкурку в навозе. Надеялся привезут мне подарок за то, что дом в чистоте, куры накормлены, двор в порядке, а получил нагоняй: это — не так, то — не эдак, за то, что плохо учился. Ваську я загодя отнес домой к хозяйке, чтобы ему тоже не попало.

Детские обиды — самые запоминающиеся, но не в этом суть. С высоты своих нынешних лет я понимаю, что эти обиды, формированное родителями чувство вины — все потом отразились на моей жизни и судьбе.

Когда стараешься быть очень хорошим — невольно входишь в какой-то ступор. Боишься что-то сделать не так, ошибиться, а вдруг неправильно? Сначала опасаешься родителей, потом это переносится на образ жизни. Проявить инициативу, сделать что-то неординарное, рискнуть, предложить идею — духу не хватит. Поэтому, научаешься находить радости в чем-то, что не касается интересов других людей, общества. Лучше посидеть у телевизора, чем пытаться открыть свое дело, пробить идею, изобретение. Ведь где-то в глубине подсознания до сих пор сидит тот мальчик, купивший на сдачу лимонад и огорчивший родителей.

Надо отметить, что и родители прекрасно это чувствуют. Не будучи профессиональными психологами, а скорее врожденными — отлично манипулируют маленьким человеком всячески приумножая в нем чувство вины. Вины необоснованной, пустой. Такой ребенок становится очень послушным. Что еще нужно? А то, что ребенок замыкается в себе, становится безынициативным — это даже лучше, не будет хулиганить на улице.

Мама валится на диван с головной болью — и это я виноват, что она болеет, ведь это я купил проклятый лимонад, не полил вовремя огород, не напоил буренку, принес котенка... А вот брат — он не такой, он молодец! Не то что я — урод. Как выдержать ребенку такое?! Признаюсь, были моменты, когда себя чувствовал особенно никчемным, хотелось все это закончить разом. Но ведь в случае смерти мама огорчится больше?!

Я хорошо понимаю ту женщину из Грачевки, что инициировала проверку ДНК. Это очень тяжело, даже став взрослым, чувствовать себя чужим и нежеланным. Ну, а когда тебе, как когда-то мне, сказали со смешком, что ты в общем-то родился случайно, что не хотели — это вообще катастрофа для ребенка. Оказывается он еще и виноват в том, что родился!

Во всем причину я искал в себе. Даже у став взрослым, заведя уже своих детей, причину такого холодного отношения отца и манипулирование мною матери (когда я понял, что это манипулирование) — даже тогда, я искал причину в себе.

Потом, через много лет, отец умер и те же любимые мною сестра с братом донесли до меня, что я ему был не родной. Причины их откровений были весьма меркантильные — наследство. Хотя от него я сразу отказался. Но ведь человек судит со своей колокольни, примеряя на себя ситуацию. Видимо они опасались, что я коварно посягну на их богатства. Ведь им опять нужны были деньги, теперь уж на семьи детей.

Сказать, что все тогда рухнуло — не сказать ничего. Когда я смотрел передачу, когда героине сказали, что сидящая рядом ней женщина не ее биологическая мать — я увидел чем-то схожее с моим потрясением. Шок и обида, растерянность и подавленность, когда просто нет слов и понимание невозможности сыграть в этом спектакле, называемом жизнью, по другому, заново.

Вся жизнь, когда мне сообщили об отце, выстроилась в логическую цепочку — так вот почему меня не любили. А сестра с братом значит об этом знали?!

Конечно я, как и та женщина из передачи, хотел знать правду. Но теперь это наверное не возможно, да и не нужно. Не стоит беспокоить прах отца, каким бы он ни был. Обидно, что потерял родных — брат с сестрой отстранились от меня. Вглядываешься в старые фотографии, вспоминаешь. Ведь было и хорошее. Они же не виноваты, правда? Вся причина во мне. Это я родился не там и не в то время. Ну и даже если я узнаю правду, что изменится? Жизнь уже почти пройдена».

Помолчали каждый о своем.

— Ну теперь ты сам отец и дед.

— Да, для меня это было уроком. Представляешь, я терялся, когда друзья играли со своими детьми, хохотали, обнимали, целовали. Ездили с ними на рыбалку, купаться, в лес. Мне казалось, что они играют на публику, блефуют. Ведь так не бывает!

— Чтобы я сказал отцу, которого нет, если бы была такая возможность?

— Я бы сказал, что бы там ни было, родители должны были быть мудрее обстоятельств. Даже если ребенок родился случайно, даже если был конфликт, скандал между родителями — не надо было на ребенке отыгрываться. Но проще было сделать аборт в ранних сроках или оставить дитя там, в роддоме? Ну, а если проявил такое благодушие к ребенку, что оставил, простил и помирился женой — прими дитя по-человечески, прими как своего, полюби. Может он на самом деле твой! Пойми, главное ведь не то, что ты дал ребенку кров, уголок на диване и чашку супа... главное разделить с ним свое сердце.

— В какой-то, не помню, телепередаче принято давать возможность гостю обратиться к себе маленькому. И я спросил Асхата, чтобы ты сказали себе далекому, из своего детства? Он улыбнулся:

— Я бы сказал себе: «Асхатик, не бойся! Ты не плохой и ты ни в чем не виноват. Помнишь как черепаха Тортилла пела: «Юный друг, всегда будь юным, ты взрослеть не торопись, будь веселым, дерзким, шумным! Драться надо - так дерись! Никогда не знай покоя, плачь и смейся невпопад...». И помни. Жизнь штука не простоя, но очень интересная. Любите и берегите друг друга.