Наверное нынешнему поколению не понять суть этого анекдота. Да и мы надеялись, что позабыли те дни навсегда. Ан нет. Соль анекдота в том, что в конце восьмидесятых — начале девяностых в магазинах пропало все. И нам на жизнь выдавали талоны на сахар, мыло, водку, сигареты и так далее в очень ограниченном количестве. Все это называлось «дефицит». Выкупить дефицит тоже было не просто. Часто длинные очереди выстаивали, всем не хватало. Поэтому, если вы потратили мыло, то значит сахар не получите. Шутка.
Нынче часто слышу недоуменный вопрос от молодежи: зачем вам столько сахара? Зачем закупать мешками? Наверное они думают, что мы все это съедим и окончательно подорвем здоровье сахарным диабетом. Ответ простой: причина в прошлом, в памяти. Уж больно все знакомо становится, как тогда: горячие заверение с телевизора, что с экономикой все в ажуре и взлетающие в реальности цены, пустеющие прилавки. И где-то все еще шла афганская война, приходили цинковые гробы. Тогда нас обманули и теперь опасаемся. Хочется постелить соломку. А сахар... Когда деньги превращаются в фантики на которые нечего купить, то вся надежда на натуральное хозяйство и бартер. «Бартер» еще одно слово из прошлого, когда происходил натуральный обмен. Помню за 10 килограммов сахара и две бутылки водки нам скосили сено в лесу. Трактором. Тогда почти во всех дворах содержали скот, чтобы с голоду не умереть. Даже жившие в двухэтажках строили сараи. В Асекеево, в частном секторе, выгоняли на пастбище 7 стад коров. Около 2000 голов. Тогда с кормами было проще разжиться. Не все колхозы были разорены.
Тихие зимние ночи село окутывал сивушный туман. Люди из сахара гнали самогон. И очень редко для своего потребления. Самогон обменивали на фураж. За сивуху дробили зерно, мололи муку на мельницах. Килограмм домашнего сливочного масла можно было обменять на турецкую кофточку у челноков. Женщинам хотелось выглядеть красиво. «Челноки» — это оставшиеся без работы инженеры, ученые, офицеры и «прочая интеллигенция», которая ездила в Турцию, набирала там «ширпотреб» в огромные клетчатые сумки и потом все это перепродавала здесь, по деревням да рынкам. В общем продукты стали валютой, причем устойчивой. Расточить коленвал у токаря «дяди Васи» стоил литр всегда, даже после дефолта и девальвации. Вот эта память и не дает покоя. Нет, не грядущим дефицитом. Мы очень надеялись, что внуки уж точно такого не испытают.
Фото из открытых источников.
