Вчера с внуками попал на сенокос. Маленький «топ-топ» стрекотал вдали, оставляя за собой ровный покос — смесь ковыля, клевера, земляники и еще чего-то пахучего, от которого веет детством.
А ведь меня в детстве забыли, одного, на сенокосе. Это было вблизи Шаммасовки. Разъезд «1326 километр». Там еще были дома железнодорожников — «казармы». Первая электричка на Абдулино рано утром, около шести. Обратно, уже на Похвистнево, около семи вечера. Целый день на сенокосе. Красота. Срываешь огромный колокольчик — как стаканчик, набираешь туда земляники... Можно было напроситься к водовозу и съездить на родник в Бугульму. Был такой поселок. Он отдавал вожжи Жулика мне, а сам курил о чем-то о своём.
В ночевку, утром, просыпаешься в шалаше, потянешься за засохшей земляникой, свисающей сверху вместе с сеном — вкуснотище. Вжик, вжик — слышится звон бруска по косе. Дзинь, дзинь — молотком по наковальне, отбивают инструмент. И уже тянется в шалаш, вместе со стелющимся дымком костра, запах лесного чая — из матрёшки, зверобоя и вишневых кореньев. На полянке вовсю кипит работа. Фляги, косы, телеги. Отвязывают путы и поят лошадей из ведра. А вечеряют уже после захода солнце. Костер потрескивает. Мужики курят, разговоры разговаривают. А ты лежишь поодаль и изучаешь бесконечно глубокое звездное небо. Мечты, мечты..
Вот из этих разговоров я и узнал, что часто, глубокой ночью, полакомиться сухим сеном шалаша повадился лось. Лошади шугались, особенно Жулик. Помню спросил:«А лоси людей трогают?». «Нет, — ответили взрослые и рассмеялись, — надо людей бояться, а не скотину»..
Уже не помню, почему меня забыли. Электричка только завтра. А идти пешком 25 километров — боязно. Мне было лет десять-двенадцать. Стремительно темнело. Все страшнее и страшнее. Там треск, тут что-то ухает. Нашел сумку с хлебом и луком, воду в бутыле. Поел со слезами на глазах. Обидно было ужасно. Залез в дальний угол шалаша и очень скоро забылся в чутком сне. Сквозь тягостные видения, услышал треск и тяжелое дыхание. Проснулся в ужасе. Кто-то ходил снаружи, дышал, шуршал. Сдавило горло. Еле преодолев сковавший меня страх, осторожно, стараясь не шуметь, выглянул наружу. Тяжело переступая и тряся рогатой мордой, огромный лось с удовольствием поедал сено. «Уф», – отлегло от сердца. Осторожно забрался обратно вглубь: «Я не один, я с охраной. Он людей не трогает!». В следующий раз проснулся от удаляющихся шагов. Лось не спеша скрылся в тумане зарождающегося утра.
Детство, лето, сенокос — билеты на эту электричку мне уже никогда не продадут.
.jpg)
